Максим Микитась: «Чернобыль — не место для самодеятельности»

Президент корпорации «Укрбуд» о роли иностранцев в украинских скандалах и об уроках зоны отчуждения

О зоне отчуждения большинство украинцев вспоминают в двух случаях: в памятные даты и в связке с очередным скандалом. Последние Чернобыль сопровождают регулярно на протяжении последних трех десятков лет. Очередная некрасивая история была связана с выдачей и продлением спецразрешений компаниям, работающим на ЧАЭС. Документы отказались выдавать по надуманным причинам. Итогом стало громкое увольнение генерального директора Государственного агентства по управлению зоной отчуждения Юрия Антипова.

Однако через два года традиция «Чернобыль – плохие новости» должна быть сломлена. Именно на это время планируется окончание строительства арки, которая закроет четвертый саркофаг на ЧАЭС. Этого события ожидает весь мир.

Ориентация на иностранцев

— Корпорацию затронул скандал, связанный с выдачей и обновлением спецлицензий?

— Да, пытались отобрать. Говорю это не без улыбки, потому что наша компания имеет колоссальный стаж работы в зоне отчуждения и приостановку действия спецразрешения можно назвать почти казусом. Мы даже получили соответствующе письмо с подписью Юрия Антипова. Сейчас уже все разрешилось, но несколько дней были весьма хлопотными.

На самом деле вся это история о том, как представитель одесских бизнесменов господин Антипов пытался установить контроль над зоной отчуждения, весьма показательна. Когда лицензию пытались отобрать у компаний «Укрбуда», которые работают внутри блока, реакции не было. Хотя мы обращались во все инстанции, писали жалобы премьер-министру.

— Получается, что реакция наступила через два дня.

— Да, но она последовала только тогда, когда лицензии лишилась фирма, обеспечивающая питанием французский консорциум Novarka. Тогда вице-президент ЕБРР напрямую позвонил Арсению Петровичу и в этот же день в восемь часов вечера состоялось совещание. Если не ошибаюсь, то глава МВД Арсен Аваков сразу же возбудил дело против Юрия Антипова.

— Сейчас ситуация стабилизировалась?

— Да. Чернобыль — это не место для самодеятельности. Я вам даже больше скажу, Чернобыль — это не место для коррупции, так как там нет бюджетных денег. Все работы финансирует ЕБРР.

Конечно, пытались как-то надавить на «Укрбуд» через лицензию. Но, повторюсь еще раз, в Чернобыле мы давно. А если кто-то хочет работать, двери открыты. Только порог входа очень высок.

Сердце реактора

— Вы имеете в виду техническое обеспечение компании?

— Не только. Это сложный процесс, который невозможно построить за один день. Возьмем начальный этап – подбор и допуск персонала. Сейчас мы работаем в сердце реактора. Если работник, например, пришел на обычную стройку, то сколько времени занимает процесс захода на площадку? Переоделся, надел перчатки и вперед. В Чернобыле процедура захода через все санпропускники занимает около двух часов. Выход – те же два часа. Один человек может работать не больше тридцати минут. И при таком режиме за два месяца работник выбирает годовую дозу радиации. То есть персонал постоянно нуждается в обновлении. Однако из 100 человек, которые идут на медицинский осмотр, на сегодняшний день отсев составляет около 70%.

— 70%? Ничего себе отсев!

— Требования, выставляемые системой безопасности ЕБРР и американской компанией Bechtel), очень жесткие. Мы обязаны им соответствовать, если хотим продолжать работать в зоне отчуждения. Но в реальной жизни отсев на самом деле выше.

— Что это значит?

— Давайте считать. В Чернобыле на 4 блоке у нас работает 600 человек. Изначально процедуру допуска проходили около трех тысяч. Медосмотр прошли только 900 человек. Из них 200-300 по разным причинам отказались, когда прибыли в зону отчуждения. Кто-то нарушил тамошний режим, кто-то испугался. Мы должны понимать, что АЭС, где произошла мировая трагедия, оказывает сильное психологическое влияние. Вот и получается, что из 3 тыс. человек остается только 500-600 реальных работников, тогда как затраты на командирование, медосмотры, проживание идут на все 3000.

— А Вы сами туда заходили?

— В критические моменты, когда ребят надо было поддерживать, естественно, я находился рядом с ними.

— Что значит критические моменты?

— Когда есть договоры и сроки, которые нужно выполнить. В противном случае западный банк работать с нами не будет.

У нас достаточно жесткие сроки по строительству арки. И мы совместно с «Новаркой» делаем все возможное, чтобы вместе надвинуть арку в 2017 году. Чтобы уложиться в сроки, с 15 октября строители перешли на круглосуточный режим работы.

— Успеваете?

— Конечно. За последние восемь лет у нас это 12-й проект в зоне отчуждения. Мы монтировали новую трубу, делали всю физзащиту контуров, систему противопожарной защиты, интегрировали противопожарную систему внутри четвертого блока и многое другое. Практически все «грязные» работы выполнили мы.

— Что значит грязные работы?

— Те работы, которые ведутся в высоких радиационных полях и в зоне предельной ответственности. Они требуют определенных навыков не только в управлении процессами, но и в исполнении поставленной задачи.

— Можете привести пример?

— Из тех проектов, которые мы выполняли, самый сложный – это монтаж вентиляционной трубы. Она мешала надвижке арки, но без нее не работали бы вентиляционные системы третьего и четвертого блоков. Поэтому мы ее демонтировали и создали новую возле третьего блока. Задача непростая и, чтобы ее выполнить, мы привозили уникальный кран из Объединенных Арабских Эмиратов. И, конечно же, самый сложный сегодняшний проект – строительство ограждающего контура. По сути, без него не может быть надвинута арка. Если в двух словах, по-простому, то проект заключается в очищении от всего грязного радиоактивного материала внутри реактора и строительстве новых конструкций, которые закроют арку.

Место Чернобыля

— Какую роль сыграл Чернобыль в вашей жизни и в развитии компании?

— Ключевую. Я сам припятский. Мой отец Виктор Микитась стоял у истоков строительства ЧАЭС, работал там с 1975 года. И мое первое место работы было связано с ЧАЭС.

На самом деле Чернобыль – самое лучшее место для получения строительной компанией опыта в соответствии с западными стандартами. Поясню: все работы, которые ведутся на четвертом блоке, финансируются ЕБРР и контролируются американской компанией Bechtel. Соответственно, все стандарты, по которым ведутся финансовый мониторинг, аудит, система качества, безопасности, допуска и обучения персонала и т. д., все построены по западным меркам. В том числе и система управления проектом.

Мы участвуем в еженедельных контрольных совещаниях с представителями ЕБРР, Bechtel и директором станции Игорем Грамоткиным. Конечно же, полученный опыт мы перенесли на всю деятельность корпорации. Во многом благодаря ему «Укрбуд» стала лидером строительного рынка.