Архитектура Киева: Замок барона Штейнгеля (Дом рыцаря)

Оригинальнейшее строение в самом начале улицы Ярославов Вал, с острым шпилем-башней, напоминающее своим силуэтом средневековый замок. Все в нем поражает своей непривычностью, и даже не искушенный в архитектурных тонкостях зритель, скользнув внимательным взглядом, откроет для себя массу прелюбопытных деталей.

Это и арочная подворотня, и жуткие монстры-стражи, притаившиеся под сводом и готовые в любую минуту броситься на незваного гостя, и узкие стрельчатые окна.

А если ступить за порог этого замка-дома, то сразу же за ним на мраморном полу в глаза бросается классическое латинское приветствие - Salve! Не менее любопытно и то, что торец этого здания представляет собой совершенно глухую стену, без единого окна... Ни дать ни взять-настоящие владения Синей Бороды!

Скупые сведения о таинственном доме на Ярославовом Валу содержатся в энциклопедическом справочнике "Киев". Там можно прочесть, что в 1892 году замком владел некий барон Штейнгель.

Однако в действительности барону Магнусу-Карлу-Александру Штейнгелю, предпринимателю и страстному меломану, принадлежал не этот дом, а соседний с ним особняк. Настоящим же владельцем, согласно архивным документам, был помещик-шляхтич Михал Подгорский, чья романтическая душа искала острых ощущений.

Подгорский, имея обширные владения на Киевщине и на Волыни, облюбовал участок в исторической части Киева и поручил архитектору Николаю Доба-чевскому выстроить для себядом, напоминающий убежище рыцаря. Что послужило толчком к созданию "замка", какими мыслями навеяна сама его идея, и по сей день остается для нас загадкой. Не исключено, что со стороны торца планировалось создать не менее оригинальное строение в том же средневековом стиле.

Но Михал Подгорский прожил здесь всего пару лет и неожиданно умер. После него "дом рыцаря" приобрел дворянин Карл Ярошинский. Позже его владельцем стал знаменитый "сахарный король" Лев Бродский, и тоже ненадолго.

В советские времена "дом рыцаря" национализировали и частично отдали под учреждения. Это сооружение, дошедшее до нас почти неизмененным внешне, и ныне остается замечательным образцом архитектурной романтики, едва ли не первой ласточкой киевского модерна.